Россия и курдский фактор

Растущая роль курдского фактора в развитии турбулентной ситуации на Ближнем Востоке и в международной жизни оказывает влияние на политику как региональных, так и глобальных держав. Россия не является исключением. В последние годы Москва предпринимает шаги по развитию контактов с курдскими политическими движениями, а также налаживает экономическое сотрудничество с Иракским Курдистаном, где развернули работу российские нефтегазовые компании. Заметной вехой в развитии политических контактов была состоявшаяся в феврале 2013 года поездка в Россию Масуда Барзани, которую курды назвали «первым официальным визитом». Этот визит оживил в памяти события более чем полувековой давности, когда исторический лидер курдов, отец Масуда мулла Мустафа Барзани жил в Советском Союзе (1947-1958 гг.), где он получил  многостороннюю поддержку и даже ранг генерала.

Первым был и еще один состоявшийся недавно визит курдского деятеля – в декабре 2014 года в Москве побывал председатель Народно-Демократической партии Турции Салахеттин Демирташ. В этой поездке вроде бы нет ничего необычного – Демирташ является лидером легальной турецкой партии и к тому же одним из претендентов на пост президента Турецкой Республики, который на последних выборах завоевал поддержку десятой части проголосовавших. Но все же некоторая щекотливость состояла в том, что Демирташ – оппонент действующей власти, с которой Москва находится в беспрецедентно близких отношениях. Сам Демирташ заявил, что его партия стремится преодолеть дефицит общения с Россией и что «российская политика в отношении курдов подвержена рефлексу “холодной войны” и несколько не соответствует реальности».

Неудивительно, что лидер НДП, для которого обеспечение прав курдов является приоритетной задачей и, соответственно, темой для обсуждения в России, тем не менее, всегда стремится отвести от себя малейшие подозрения в сепаратизме и в ходе поездки подчеркнуто  позиционировал себя как именно турецкого политика. По его словам, курдский фактор в российско-турецких отношениях даже отходит «на второй план». «Мы хотим обсуждать курдскую проблему в контексте российско-турецких отношений, не создавая проблем для  этих отношений. Однако решать вопросы демократии и свободы прав для курдов необходимо», –  заявил он в интервью.

Демирташ также подчеркивал в контактах с российскими политическими и общественными деятелями (в том числе в Институте востоковедения Российской академии наук), что НДП – «социальная партия». Не случайно в Государственной Думе – нижней  палате российского парламента он встречался в депутатами из фракций КПРФ (коммунистов) и ЛДПР (партии Жириновского). На встречах Демирташ был вместе с лидером курдской сирийской партии «Демократический союз» (PYD) и членом Национального координационного комитета за демократические перемены Салехом Муслимом.

Осторожность Демирташа понятна. Заметим при этом, что примерно в то же время Масуд  Барзани, поддерживающий тесные отношения с Анкарой, наряду с похвалой в адрес турецких властей («Турция помогла автономии в войне против “Исламского государства”) сделал и заявление, которое вряд ли могло понравиться туркам: «Независимость Курдистана – продолжающийся процесс, она – наше право, и решать это будет народ Курдистана» (газета «An-Nahar», Бейрут, 24 декабря 2014 г.. см.). Конечно, речь здесь идет об Иракском Курдистане, но ситуация в нем не может не учитываться всеми другими курдскими политическими силами.

Явной или скрытой идее курдской независимости Демирташ, имеющий амбиции турецкого национального лидера, противопоставляет концепцию «децентрализации», которую он разъяснял в ходе встреч в Москве. Примером для подражания у него является автономное управление в Западном Курдистане, или северном районе Сирии, где живут курды. Демирташ называет этот район «Республикой Роджава» (на диалекте курманджи курдского языка). Он категорически против ломки границ между ближневосточными государствами. Его идеал государства – представительная демократия, при которой равным с основной группой населения доступом ко всем ресурсам, в том числе властным, и равными правами должны пользоваться все этнические, конфессиональные и иные группы – ассирийцы, армяне, езиды, туркоманы, женщины и т.д. Должно, в частности, обеспечиваться право на использование и развитие национальных языков всех групп. В то же время один высокопоставленный чиновник в Дамаске сказал мне на правах анонимности, что идея децентрализации страны в существующей рассматривается здесь как путь к развалу страны, а на севере Сирии нет района, компактного заселенного курдами, как  в Иракском Курдистане. Правда, если исходить из концепции НДП, «Роджава» – «мультикультурная» автономия не только для курдов, которые здесь численно преобладают, но для всех живущих на ее территории групп. Именно в этих рамках может быть реализовано право курдов на самоопределение. «Этническая и конфессиональная независимость важнее политической», – сказал в беседе со мной лидер НДП.

Официальная Москва поддерживает отношения взаимопонимания и тесного сотрудничества со всеми государствами Ближнего Востока, где проживают курды, и никоим образом не вмешивается в их внутренние проблемы. Однако здесь явно находит понимание линия руководства НДП на решение этих проблем исключительно путем переговоров, за что Россия всегда выступает. В то же время на неформальном уровне российским собеседникам Демирташа не может не нравиться идея децентрализации, в которой в России видят путь для разрешения внутреннего конфликта в Украине. Показательно, что жестокими противниками всякого рода децентрализации в Леванте выступают экстремисты из «Исламского государства», идеалом которых является строго унитарное государство в форме халифата.

В ходе московских встреч курдско-турецкий политик подтвердил позицию НДП в отношении Курдской рабочей партии: эта партия должна быть выведена из списка террористических организаций, а Абдулла Оджалан выпущен на свободу. Впрочем, нельзя исключить, что если мирный процесс между турецкими властями и КРП, осложнившийся событиями в Кобани, продвинется вперед, то так оно и случится.